Без религии никогда не жило и не может жить человечество. ¹

Человек может рассматривать себя как животное среди животных, живущих сегодняшним днём, он может рассматривать себя и как члена семьи, и как члена общества, народа, живущего веками, может и даже непременно должен (потому что к этому неудержимо влечёт его разум) рассматривать себя как часть всего бесконечного мира, живущего бесконечное время. И потому разумный человек всегда устанавливал, кроме отношения к ближайшим явлениям жизни, своё отношение ко всему бесконечному по времени и пространству и потому непостижимому для него миру, понимая его как одно целое. И такое установление отношения человека к тому непостижимому целому, которого он чувствует себя частью и из которого он выводит руководство в своих поступках, и есть то, что называлось и называется религией. И потому религия всегда была и не может перестать быть необходимостью и неустранимым условием в жизни разумного человека и разумного человечества. ²

Человек без религии, т. е. без какого-либо отношения к миру, так же невозможен, как человек без сердца. Человек может не знать, что у него есть сердце; но как без сердца, так и без религии человек не может существовать. ³

Полный человек, каким он должен быть, это человек религиозный. Человек без религии – животный, только возможность человека. ⁴

Все бедствия людей от отсутствия религии. Без религии нельзя жить. Только религия даёт определение хорошего и дурного, и потому человек только на основании религии может сделать выбор из всего того, что он может желать сделать. Только религия уничтожает эгоизм, только вследствие религиозных требований человек может жить не для себя. Только религия уничтожает страх смерти; только религия даёт человеку смысл жизни; только религия устанавливает равенство людей; только религия освобождает человека от всех внешних стеснений. ⁵

Если та религия, в которую вы верили, разрушена вашим критическим отношением к ней, тотчас ищите другую, т. е. другой ответ на вопрос: зачем вы живёте? Как без короля, говорят, нельзя быть минуты: Le roi est mort, vive le roi*, так тем меньше нельзя быть минуты без этого царя в голове и сердце. Только религия, т. е. ответ на вопрос: зачем я живу? даст такое дело, при котором можно забыть себя, свою ничтожную, гибнущую и надоевшую себе, и столь несносно требовательную личность. ⁶

___________________

* Король умер, да здравствует король.

Рассматривая причины тех бедствий, от которых страдает человечество, восходя от ближайших причин к более основным, всегда придёшь к основной причине всех и всяких бедствий людей: к неясности или ложности установленного отношения человека к миру и началу его, т. е. к ложной религии. ⁷

...Религия, то самое, что одно даёт человеку истинное благо жизни, религия в извращённом виде есть главный источник заблуждений и страданий людских. ⁸

Исправление существующего зла жизни не может начаться ни с чего другого, как только с обличения религиозной лжи и свободного установления религиозной истины в самом себе каждым отдельным человеком. ⁹

Жизнь – серьёзное дело, а в жизни самое серьёзное – религия, т. е. то, как человек понимает себя и своё отношение ко всему, к богу. И потому опасно и губительно делать из религии средство для достижения каких-либо не говорю уже корыстных, самолюбивых или тщеславных, но и каких бы то ни было эгоистических целей, вроде душевного спокойствия. Цель религии может быть только одна: познание доступной человеку высшей истины и подчинение ей своей жизни. ¹⁰

Истинное религиозное учение должно состоять в том, чтобы указать людям преимущества сознания вечного, духовного перед временным и телесным, научить людей пользоваться временным и телесным для достижения целей духовных. ¹¹

Сущность религии в том, чтобы видеть не себя одного и прикасающихся к тебе, а Всё, бесконечное Всё, и своё отношение к этому Всему – Богу. В этом религия. ¹²

Религия есть такое состояние, при котором поступки обусловливаются не соображениями об этой только, временной жизни, но соображениями обо всей, вечной, бесконечной жизни. ¹³

Если религия не связывает жизнь человека с бесконечным существованием, это (...) не религия. ¹⁴

* * *

Исследуя вопросы религиозные, самые важные для жизни, всей жизни человека, старайтесь быть свободными от того, что извне внушено вам, и от соображений, вытекающих из вашего положения, а будьте готовы идти за истиной, куда бы она ни привела вас. ¹⁵

Не бойся откидывать от своей веры всё телесное, всё видимое, осязаемое. Чем больше ты очистишь духовное ядро твоей веры, тем твёрже она будет для тебя. ¹⁶

Человек может пользоваться тем преданием, которое перешло к нему от мудрых и святых людей прошедшего, но он сам должен проверить своим разумом то, что передаётся, и откинуть от предания то, что несогласно с разумом, и принять то, что согласно с ним. Каждый человек должен сам устанавливать своё отношение к миру. ¹⁷

...Во главе всего (...) разум человеческий, который старше всех книг и библий, от которого и произошли все библии, без которого ничего понять нельзя, и который дан каждому из нас не через Моисея или Христа, или апостолов, или через церковь, а прямо дан от Бога каждому из нас, и одинаковый всем. И потому ошибка может быть во всём, но только не в разуме. И разойтись люди могут только тогда, когда они будут верить разным преданиям человеческим, а не единому, у всех одинаковому и всем непосредственно от Бога данному разуму. ¹⁸

...Человек должен понимать и помнить, что истина открыта ему прежде и вернее всего не в книге, не в предании, не в каком-нибудь собрании людей, а в его собственном сердце и в разуме, как это и говорил ещё Моисей, объявивший народу, что закон бога не надо искать ни за морем, ни на небе, а в своём сердце, и как говорил это Христос евреям, говоря, что вы не знаете истины, потому что верите преданиям человеческим, а не тому, кого он послал. Послал же бог в нас разум – одно и непогрешимое орудие познания, которое дано нам. ¹⁹

Не надо бояться тех разрушений, которые совершает разум в установленных людьми преданиях. Разум не может ничего уничтожать, не заменяя его истиной. Таково его свойство. ²⁰

Не подавлять свой разум, как этому учат лжеучители, нужно для того, чтобы познать истину, а, напротив, очищать, напрягать его, проверять им всё, что предлагается. ²¹

...Авторитет разума сильнее всего, и потому, поверив разуму (...), я не могу ошибиться. Бог дал мне свыше орудие познания себя; я употребил это орудие с одним желанием познать и исполнить его волю, я сделал всё, что мог, и потому не могу быть виноват, и спокоен. ²²

Чему бы я ни следовал и что бы ни признавал за истину, причиной моего решения будет всегда только мой разум, и потому следовать можно не тому [или] другому учению, а только своему разуму. ²³

Истинная религия есть прежде всего искание религии. ²⁴

Есть люди, которые берут на себя право решать за других их отношение к Богу и к миру, и есть люди, огромное большинство, которые отдают это право другим и слепо верят тому, что говорят им. Одинаково преступны и жалки и те, и другие. ²⁵

Есть две веры: вера доверия к тому, что говорят люди, - это вера в человека или в людей, и таких вер много различных; и вера в свою зависимость от того, кто послал меня в мир. Это вера в бога, и такая вера одна для всех людей. ²⁶

Если путь, по которому я пришёл к тому радостному и вполне удовлетворяющему меня сознанию, в котором нахожусь, ошибочен по мнению других людей, то это для меня совершенно безразлично, так же, как безразлично бы было для человека, пришедшего домой, доказательства о том, что он шёл не по настоящей дороге. ²⁷

Кто верит в людское учение о боге, верит в слова о боге, а не в бога. Верит в бога только тот, кто не может мыслить без понятия бога. Бог для такого человека в духовном отношении то же, что для человека в материальном отношении то, на чём он стоит и без чего ему немыслимо никакое материальное положение. ²⁸

...Умаление бога более всего извращает религиозное понимание людей и большей частью лишает людей какой бы то ни было религии – руководства поступков. Для установления такой религии лучше всего оставить бога в покое, не приписывать ему не только творения рая, ада, гнева, желания искупить грехи и т.п. глупости, но не приписывать ему воли, желаний, любви даже. Оставить Бога в покое, понимая Его как нечто совершенно недоступное нам, а строить свою религию, отношение к миру на основании тех свойств разума и любви, которыми мы владеем. Религия эта будет та же религия правды и любви, как и все религии в их истинном смысле от браминов до Христа, но будет точнее, яснее, обязательнее. ²⁹

* * *

Христианское человечество уже давно пережило ту церковную веру, которую столько веков выдавали за христианскую, так что теперь всякое серьёзное рассмотрение основ этой веры неизбежно приведёт к распадению её, как гнилое дерево, которое стоит подобно живому, но стоит тронуть его, и оно распадётся прахом. ³⁰

Суеверие церкви состоит в вере в то, что непрестанно уясняющаяся людям религиозная истина была раз навсегда открыта и что известные люди, присвоившие себе право учить людей истинной вере, находятся в обладании единой, раз навсегда выраженной религиозной этой истины. ³¹

Казалось бы, малому ребёнку должно быть понятно, что нет того внешнего признака непогрешимости, который приписывают себе церкви, и что утверждение про себя о том, что я – церковь, через меня говорит святой дух, есть верх гордости, безумия, безбожия. Но удивительное дело, этот очевидный обман держится и теперь. Если сличить только разные исповедания, исключающие и ненавидящие одно другое, и в особенности если проследить ужасную историю церквей и соборов, из которой ясно видно, как эти мнимые постановления святого духа устанавливались случайностью, светской властью, угрозами, обманами, и как мнимые постановления святого духа часто противоречили друг другу, то нельзя достаточно удивляться тому, что этот очевидный обман всё ещё держится, и есть люди – и много их – умных, учёных, признающих его истиною. ³²

...Как было христианство в его начале, при Христе и при апостолах, и при мучениках – всегда смиренно, тайно почти, так оно осталось и до конца, таково оно и теперь... (...) Оно по свойству своему смиренно и незаметно. Оно и душу человеческую и всё человечество захватывает без треска, так, что и не знаешь, когда оно вошло и окрепло. ³³

Так называемые верующие верят, что Христос – бог, второе лицо троицы, сошедшее на землю для того, чтобы дать людям пример жизни, и исполняют сложнейшие дела, нужные для совершения таинств, для постройки церквей, для посылки миссионеров, учреждения монастырей, управления паствой, исправления веры, но одно маленькое обстоятельство они забывают – делать то, что он сказал. ³⁴

Если человек изучает закон Бога, но не делает усилия для того, чтобы исполнить его, то такой человек похож на земледельца, который пашет, но не сеет. ³⁵

Вера только тогда вера, когда дела жизни согласны с нею и ни в каком случае не противоречат ей. ³⁶

Мы не требуем от людей никакого особенного исповедания. Человек, даже не признающий бога, - нам не чужд. Если мы чего требуем, то только того, чтобы люди делали для жизни те выводы, которые вытекают из того, что они исповедуют. ³⁷

«Царство божие внутри вас есть, и царство божие силою (т. е. усилиями) берётся.» Я верю в это и делаю какие могу для этого усилия, а вы вот предлагаете мне совершение известных обрядов и произнесение известных слов, которые покажут, что я признаю непогрешимой истиной всё то, что люди, назвавшиеся церковью, признают истиной, что вследствие этого все мои грехи простятся – как-то кем-то простятся, и мне не только не нужно будет работать внутреннюю, тяжёлую и вместе с тем радостную духовную работу своего исправления, а что я буду как-то спасён от чего-то и получу какое-то вечное блаженство. ³⁸

Обман, (...) что есть какое-то средство, кроме своего усилия, посредством которого мы можем совершенствоваться. Верить тому, что есть такие средства, полагаться на таинства, веру в искупление или молитву для совершенствования, всё равно, что кузнецу, когда у него в руках железо и молот, и есть наковальня, и горно разожжено, придумывать помимо того, чтобы бить молотом по железу, средство ковать его или просить бога о том, чтобы он дал ему силы работать. (...)

Нет более безнравственного и вредного учения, как то, что человек не может совершенствоваться своими силами. (...)

Истина есть то, что познаётся усилиями и ничем другим познаваться не может. ³⁹

Христос учил людей тому, чтобы они освобождались от внешних форм и обрядов, потому что знал, что всякое исполнение обрядов убивает дух и освобождает людей от внутреннего совершенствования и дел любви. ⁴⁰

Удивительная судьба христианства! Его сделали домашним, карманным, обезвредили его, и в таком виде люди приняли его, и мало того, что приняли его, привыкли к нему, на нём устроились и успокоились. ⁴¹

Христианство в таком положении, что его надо открывать. ⁴²

...На ваш вопрос, бог ли Христос или нет, я отвечаю, что нет; но так как я думаю, что в каждом из нас живёт бог и от каждого из нас зависит больше или меньше проявить его, то я полагаю, что Христос проявил в высшей степени того бога, какой жил в нём. ⁴³

...Христос сказал: вы – боги. И не только сказал, но его учение не что иное, как признание человеческого достоинства и того, что человек есть сын божий. ⁴⁴

Христианство, если только оно искренно принято, действует, как самый страшный динамит, разрывая всё старое и открывая новые бесконечные горизонты. ⁴⁵

Истинное религиозное учение воспринимается людьми всегда как что-то забытое, вдруг вспомнившееся. Истинное религиозное учение поднимает человека на такую высоту, с которой ему открывается радостный мир, подчинённый разумному закону. Чувство, испытываемое человеком, воспитанным в ложном религиозном учении и узнающим истинное, подобно тому, которое испытал бы человек, запертый в тёмной душной башне, когда бы он поднялся на высшую открытую площадку башни, с которой он увидал бы невидный прежде прекрасный мир. ⁴⁶

* * *

Христианство тем и велико, что оно не выдумано Христом, а что оно есть закон вечный, которому следовало человечество гораздо прежде, чем закон этот был выражен, и которому оно всегда будет следовать... ⁴⁷

Последняя заповедь Христа выражает всё его учение: «Любите друг друга, как я полюбил вас, и потому все узнают, что вы мои ученики, если вы будете иметь любовь друг к другу». Он не говорит: «если вы верите в то или в это», но «если вы любите». Вера изменяется вместе с неперестающим изменением взглядов и знаний; она связана с временем и изменяется вместе с временем. Любовь же не временна; она неизменна, вечна. ⁴⁸

...Есть и была всегда только одна истина жизни и потому одна только вера в эту истину, и она раз навсегда открыта в сердцах всех людей: Будда, Конфуций, Лаодзи, Сократ, Христос делали только то, что они откидывали ложь личных заблуждений, нараставшую на эту истину, и показывали истину во всей её чистоте. ⁴⁹

Не надо во что бы то ни стало держаться старины. Надо быть готовым изменить прежние порядки, если они вредны. Моряк, который будет становить одни и те же паруса при всяком ветре, недалеко уедет. ⁵⁰

Религия движется, как и всё движется, движется тем, что освобождается от лишнего, неясного, произвольного, личного. Истинное религиозное чувство есть участие в этом освобождении. ⁵¹

...Движение идёт до сих пор, и вдруг среди этого непрерывного движения, составляющего жизнь человечества, придумываются основания, по которым можно признать известное состояние просветления истинным, вечным, окончательным. И закрепляется состояние, свойственное 3-му веку, и требуется, чтоб его после 15 веков признавали соответствующим. Но христианство именно в движении к идеалу, и потому то, что закреплялось и тем лишалось движения, тем самым и переставало быть христианским. ⁵²

...Стремление людей создавать форму и признавать её правильной (...) есть главное препятствие христианству – это трение. И задача людей, идущих за Христом, - уменьшать это трение сколь возможно. Форм для следования по пути Христа, как точек на бесконечной линии, бесконечное количество, и ни одна не важнее другой. Важна быстрота движения. А быстрота движения в обратном отношении к возможности определения точек. ⁵³

...Сила жизни христианской не в различной степени совершенства (все степени равны, потому что путь бесконечен), а в ускорении движения. Чем быстрее движение, тем сильнее жизнь. И это жизнепонимание даёт особую радость, соединяя со всеми людьми, стоящими на самых различных степенях, а не разъединяя, как это делает заповедь. ⁵⁴

Главное и самое нужное для религиозной жизни – сознание (...) того, что мы не стоим, а не только движемся, но летим (...) с страшной быстротой. Совсем другое отношение к жизни, если знаешь или если не знаешь, не помнишь этого. Только забывая это, люди хватаются руками, стараясь удержать то, мимо чего пролетают. Нельзя хвататься, руки оторвёт. ⁵⁵

Думать, что надо верить точно так же, как верили деды и прадеды, всё равно, что думать, что твоя детская одёжа будет тебе впору, когда ты вырастешь. ⁵⁶

Я не думаю, чтобы нужен был руками человеческими воздвигнутый храм. Храм этот воздвигнут богом. Это весь мир живых существ и в особенности людей, по отношению которых мы всегда можем проявлять свою веру. ⁵⁷

...Истинная религия (...) есть только одна. Вся эта истинная религия ещё не открылась человечеству, но часть её проявляется во всех исповеданиях. Весь прогресс человечества состоит в этом всё большем и большем соединении всех в этой одной истинной религии и в всё большем и большем уяснении её. И потому всем любящим истину надо стараться отыскивать не различия в религиях и их недостатки, а их единство и достоинства. ⁵⁸

Неверующие ищут доказательств истинности религии; нет более сильного доказательства, как то единое во всех религиозных учениях и в сердце каждого человека, когда он добросовестно сравнит между собою все религиозные учения и заглянет в своё сердце. ⁵⁹

...Во всех великих религиях (...) есть два рода религиозных положений: одни бесконечно различные, разнообразные, смотря по времени, месту и характеру народа, в котором они появлялись, и другие, которые всегда во всех религиях одни и те же... (...) ...Этим, общим всем религиям, положениям не только должно, но нельзя не верить, потому что положения эти, кроме того, что они одни и те же во всех религиях мира, записаны ещё и в сердце каждого человека как несомненные и радостные истины. ⁶⁰

Я не хочу быть христианином, как не советовал и не хотел бы, чтобы были браменисты, буддисты, конфуцианцы, таосисты, магометане и другие. Мы все должны найти, каждый в своей вере, то, что обще всем, и, отказавшись от исключительного своего, держаться того, что обще. ⁶¹

«Тот, кто начнёт с того, что полюбит христианство более истины, очень скоро полюбит свою церковь или секту более, чем христианство, и кончит тем, что будет любить себя (своё спокойствие) больше всего на свете», - сказал Кольридж.

Я шёл обратным путём. Я начал с того, что полюбил свою православную веру более своего спокойствия, потом полюбил христианство более своей церкви, теперь же люблю истину более всего на свете. ⁶²

Вы говорите мне о соединении с церковью. Думаю, что не ошибаюсь, полагая, что я никогда не разъединялся с нею, - не с той какой-либо одной из тех церквей, которые разъединяют, а с той, которая всегда соединяла и соединяет всех, всех людей, искренно ищущих бога (...). С этою всемирною церковью я никогда не разлучался и более всего на свете боюсь разойтись с ней. ⁶³

То, что бог только нам, 400 миллионам христиан, дал свой истинный закон, да и в том мы, христиане, не согласны, а остальные 1000 миллионов живут по ложному закону, этому трудно поверить. Тому же, что бог всем людям дал один разум и совесть для того, чтобы они все соединились во одно, этому трудно не поверить. ⁶⁴

Я думаю, что мы дискредитировали бы общего нам бога, если бы каждый из нас приписывал ему то, что он настаивает на тех богословских учениях, в которых мы расходимся вследствие нашей человеческой ограниченности. ⁶⁵

[О буддизме и христианстве.] Разумеется, это всё одно и то же. И не может не быть одно и то же, как не может быть не один ствол у дерева, как не может не быть одна истина. (...) То же море, на которое только они въехали с севера, мы с юга, а ещё третьи с востока или запада. Различие только в берегах, в том месте, с которого въезжать на море, а море одно, и чем дальше от берега, тем менее различия и очевиднее, что море одно. ⁶⁶

Я представляю себе мир как огромный храм, освещённый только посередине. Как бы люди ни собирались в тёмных углах храма, все эти собрания, имеющие целью объединение, произведут только обратное действие, как это и происходит во всех церквах. Единственный способ объединения – это не думать о нём, но каждому самому по себе искать истину, искать и идти по направлению к свету, который освещает только определённое пространство в середине храма. Только таким образом все люди объединятся, и в этом истинный прогресс человечества. Не думая об объединении, христианин отбросит всё то, что неистинно в его религии (...) и, подходя и приближаясь к свету (к истине), увидит, как с совсем другой стороны подходит к ней китаец, буддист, которые, не думая об объединении, сделают, тем не менее, то же самое, и между ними установится настоящее единение... ⁶⁷

Если бы мы только держались твёрдо того правила, чтобы, соединяясь с каждым человеком в том, в чём мы согласны, не требовать от него согласия с тем, с чем он не согласен, и просили бы его не требовать того же от нас, то мы никогда и не нарушили бы главного завета Христа – единения, и были бы, не произнося слова Христос, гораздо более христианами, чем если бы мы какими бы то ни было средствами заставили людей сказать, что они поверили в Христа и разные догматы, в которые они не поверили. ⁶⁸

Бог – это весь бесконечный мир. Мы же, люди, в шару, не в середине, а в каком-либо месте (везде середина) этого бесконечного мира. И мы, люди, проделываем в своём шару окошечки, через которые смотрим на Бога, - кто сбоку, кто снизу, кто сверху, но видим все одно и то же, хотя представляется оно нам и называем его мы различно. И вывод из того, что видно в окошечках, для всех один: будем жить все согласно, дружно, любовно. Ну и пускай каждый глядит в своё окошечко и делает то, что вытекает из этого смотрения. Зачем же отталкивать людей от их окошечек и тащить к своему? Зачем приглашать даже бросить своё – оно, мол, дурное – и приглашать к своему? Это даже неучтиво. Если кто недоволен тем, что видит в своё, пускай сам подойдёт к другому и спросит, что ему видно, и пускай тот, кто доволен тем, что видит, расскажет то, что он видит. Это полезно и можно. ⁶⁹

Я не позволяю себе, да и не считаю нужным обсуждать или осуждать вашу веру, чувствуя, во-первых, то, что если жестоко и недобро осуждать поступки, характер, даже наружность человека, то тем более жестоко, недобро осуждать самое драгоценное для человека, его святая святых, его веру; во-вторых, потому, что знаю, что вера человека складывается в его душе сложными, тайными внутренними путями и может измениться не по желанию людей, а по воле бога. ⁷⁰

...Каждый верит по-своему, и если точно верит, т.е. установил своё отношение к Богу, то вера его священна. ⁷¹

...Знание других религий более всего уясняет свою и укрепляет в вере, а главное – основы её. ⁷²

У всех вер одни и те же основы. И не может быть иначе – человек везде один. ⁷³

...Веры шатки и противоречивы, а сознание одно и неизменно. ⁷⁴

Религия вечная, всемирная – одна: это – вера в того Бога, который и во мне, и вне меня, во всех людях и во всём живом. ⁷⁵

Истина проста и ясна, и открыта младенцам. И первая основная истина есть истина единения людей. И единение это возможно, если мы принесём ему в жертву наши привычки, нашу гордость ума, наше желание быть правым. ⁷⁶

...Из всех вер одна вера настоящая, это вера в любовь... ⁷⁷

...Христос указал нам путь, и верующие видели его всегда перед собой как прямую линию. Дело нашей жизни свести движение наше к этой прямой. ⁷⁸

Долг наш и наших современников (...) в том, чтобы постараться точным образом установить начала истинной религии... ⁷⁹

* * *

Преданность воле божьей – необходимое условие христианской жизни – исключает возможность определённого желания и потому прошения, молитвы о том, чтобы случилось то-то и то-то. ⁸⁰

Каково бы было положение тела, если бы каждая клеточка могла просить – и с успехом – Бога о том, чтобы для неё были по её желанию размещены клеточки или чтобы не умирала она сама и те клеточки, которые ей приятны. ⁸¹

То, что больше всего похоже на веру: просительная молитва, есть именно неверие – неверие в то, что зла нет, что просить не о чем, что если тебе худо, то это только показывает тебе, что тебе надо поправиться, что происходит то самое, что должно быть и при чём ты должен делать, что должен. ⁸²

Как Бог должен относиться к молитвам, если бы был такой Бог, которому можно бы было молиться? Так же, как должен бы относиться хозяин дома, в котором проведена вода, к которому пришли бы жильцы просить воды. Вода проведена, вам стоит только повернуть кран. Так же приготовлено для людей всё, что им может быть нужно, и Бог не виноват, что вместо того, чтобы пользоваться проведённой чистой водой, одни жильцы таскают воду из вонючего пруда, другие приходят в отчаяние от недостатка воды и молятся о том, что им дано в таком изобилии. ⁸³

Как странно и смешно просить Бога. Не просить надо, а исполнять Его закон, быть Им. Одно человеческое отношение к Богу это то, чтобы быть благодарным Ему за то благо, которое он дал мне как частице Его. Хозяин поставил своих работников в такое положение, что, исполняя то, что он показал им, они получают высшее доступное их воображению благо (благо душевной радости), а они просят его о чём-то. Если они просят, то это значит только то, что они не делают то, что им предназначено. ⁸⁴

Если ты молишься, то делаешь это только для себя, для того, чтобы напомнить себе о том, что ты такое и что ты должен делать, и потому не думай, чтобы можно было угодить богу молитвой: угодить богу можно только повиновением ему. ⁸⁵

Молитесь ежечасно. Самая нужная и самая трудная молитва – это воспоминание среди движения жизни о своих обязанностях перед богом и законом его. Испугался, рассердился, смутился, увлёкся – вспомни, кто ты и что ты должен делать. В этом молитва. Это трудно сначала, но привычку эту можно выработать. ⁸⁶

Молитва – в том, чтобы, отрешившись от всего мирского, внешнего, вызвать в себе божественную часть своей души, перенестись в неё, посредством неё вступить в общение с Тем, Кого она есть частица, сознать себя рабом Бога и проверить свою душу, свои поступки, свои желания по требованиям не внешних условий мира, а этой божественной части души. ⁸⁷

Под молитвой я понимаю обращение ко всему тому, непостижимому мне, но единственно истинно существующему, совершенному, чего я чувствую себя проявлением, частицей и с которым я могу иметь общение только одним путём: любовью, любовью к нему самому и ко всем проявлениям его в ближних. (...)

Бог не личность, не может быть личностью, ни сознательным существом, потому что и личность, и сознательность есть свойства нашей ограниченности; но, несмотря на свою непостижимость, есть одна сторона, посредством которой мы можем общаться с ним. Это есть любовь. Вся жизнь наша и цель её есть увеличение любви, и об этом увеличении в себе любви, о всё большем и большем слиянии своей души с богом, об этом одном может для меня быть молитва. ⁸⁸

Иногда молюсь в неурочное время самым простым образом, говорю: Господи, помилуй, крещусь рукой, молюсь не мыслью, а одним чувством сознания своей зависимости от Бога. Советовать никому не стану, но для меня это хорошо. Сейчас так вздохнул молитвенно. ⁸⁹

...Иногда крещусь. Особенно часто, садясь за работу, вызываю и поддерживаю в себе этим жестом с детства связанное с ним умилённо-религиозное настроение. Я знал прекрасного человека доктора, совершенно свободомыслящего, который, умирая, показал своим воспитанникам на висевшую в углу икону Николая.

(...) Да, внешние формы безразличны, но только до тех пор, пока им не приписывают важного и обязательного значения. Когда же формы обязательны, они губительны для истинной жизни. ⁹⁰

...Единственный достойный Бога и всегда слышимый Им, и всегда каждому из нас доступный способ молитвы есть молитва делами, совершаемыми для Него, ввиду Его. В области, обнимаемой этой молитвой, есть и слова, но большей частью обращённые к другим, а не к себе. Слова – это орган общения между людьми. Дела же, под которыми я разумею и духовное состояние, и даже преимущественно духовное состояние – это способ общения с Богом.

И это я думаю и говорю, совсем не отрицая молитву, а стараясь расширить её область, сделать более реальною – говорю в духе слов Христа: молитесь ежечасно. ⁹¹

...Почему молитва (...) должна выражаться только словами или поклонами и др., недолго продолжающимися, как обыкновенно понимается. Почему молитва не может выражаться продолжительными действиями рук, ног (...)? Если я пойду и целый день проработаю или неделю для вдовы, будет ли это молитва? Я думаю, что будет. (...) ...Я пришёл к тому заключению, что молитва к Богу есть суеверие, т.е. самообман. – Всё, о чём я молился и молюсь, всё это может быть исполнено людьми и мною. Я слаб, я дурён, во мне порок (...), с которым я борюсь. Мне хочется молиться, и я молюсь словами; но не лучше ли расширить моё понятие молитвы, не лучше ли мне поискать причины этого порока и найти ту божескую деятельность (...), которая была бы молитвенная деятельность, противодействующая этому пороку. ⁹²

Молитва есть единственное средство быть честным самим с собою. Люди сделали её такою, что можно быть бесчестным. ⁹³

Плодотворная молитва есть восстановление в своём сознании того высшего понимания смысла своей жизни, до которого ты достиг в самые лучшие минуты. ⁹⁴

...Живое сознание своей не отдельной, а внемирской, внепространственной и вневременной жизни, движимой любовью, может вполне заменить всякую молитву и дать постоянную твёрдую опору жизни... ⁹⁵

Если у человека есть чувство долга, чувство, что он обязан к чему-нибудь, этот человек уже религиозный человек. ⁹⁶

---

² ПСС, т.36, стр.122.

³ ПСС, т.41, стр.103.

⁴ ПСС, т.55, стр.144.

⁵ ПСС, т.41, стр.579.

⁶ ПСС, т.68, стр.184.

⁷ ПСС, т.44, стр.259.

⁸ ПСС, т.81, стр.156.

⁹ ПСС, т.41, стр.381.

¹⁰ ПСС, т.79, стр.58.

¹¹ ПСС, т.55, стр.127-128.

¹² ПСС, т.56, стр.49.

¹³ ПСС, т.43, стр.120.

¹⁴ ПСС, т.35, стр.162.

¹⁵ ПСС, т.44, стр.314.

¹⁶ ПСС, т.41, стр.531.

¹⁷ ПСС, т.43, стр.120.

¹⁸ ПСС, т.72, стр.318.

¹⁹ ПСС, т.39, стр.160.

²⁰ ПСС, т.42, стр.312.

²¹ ПСС, т.42, стр.176.

²² ПСС, т.68, стр.250.

²³ ПСС, т.68, стр.119.

²⁴ ПСС, т.58, стр.64.

²⁵ ПСС, т.43, стр.38.

²⁶ ПСС, т.41, стр.599.

²⁷ ПСС, т.76, стр.243.

²⁸ ПСС, т.78, стр.268.

²⁹ ПСС, т.58, стр.114-115.

³⁰ ПСС, т.68, стр.248.

³¹ ПСС, т.45, стр.15.

³² ПСС, т.43, стр.97.

³³ ПСС, т.65, стр.127-128.

³⁴ ПСС, т.23, стр.329.

³⁵ ПСС, т.44, стр.165.

³⁶ ПСС, т.42, стр.339.

³⁷ ПСС, т.88, стр.10.

³⁸ ПСС, т.82, стр.185.

³⁹ ПСС, т.73, стр.7-8.

⁴⁰ ПСС, т.67, стр.85.

⁴¹ ПСС, т.67, стр.81.

⁴² ПСС, т.55, стр.368.

⁴³ ПСС, т.79, стр.221.

⁴⁴ ПСС, т.90, стр.307.

⁴⁵ ПСС, т.41, стр.173.

⁴⁶ ПСС, т.44, стр.324.

⁴⁷ ПСС, т.65, стр.262.

⁴⁸ ПСС, т.41, стр.26.

⁴⁹ ПСС, т.63, стр.359-360.

⁵⁰ ПСС, т.42, стр.533.

⁵¹ ПСС, т.57, стр.204.

⁵² ПСС, т.51, стр.92.

⁵³ ПСС, т.65, стр.222.

⁵⁴ ПСС, т.65, стр.263.

⁵⁵ ПСС, т.55, стр.118.

⁵⁶ ПСС, т.43, стр.119.

⁵⁷ ПСС, т.78, стр.297.

⁵⁸ ПСС, т.78, стр.164-165.

⁵⁹ ПСС, т.78, стр.297.

⁶⁰ ПСС, т.90, стр.87.

⁶¹ ПСС, т.57, стр.181.

⁶² ПСС, т.34, стр.252-253.

⁶³ ПСС, т.78, стр.178.

⁶⁴ ПСС, т.81, стр.65.

⁶⁵ ПСС, т.70, стр.171.

⁶⁶ ПСС, т.66, стр.147.

⁶⁷ ПСС, т.69, стр.200.

⁶⁸ ПСС, т.43, стр.127.

⁶⁹ ПСС, т.54, стр.162-163.

⁷⁰ ПСС, т.74, стр.264.

⁷¹ ПСС, т.54, стр.140.

⁷² ПСС, т.58, стр.154.

⁷³ ПСС, т.56, стр.15.

⁷⁴ ПСС, т.58, стр.77.

⁷⁵ ПСС, т.44, стр.324.

⁷⁶ ПСС, т.66, стр.318.

⁷⁷ ПСС, т.80, стр.51.

⁷⁸ ПСС, т.50, стр.107.

⁷⁹ ПСС, т.76, стр.228.

⁸⁰ ПСС, т.41, стр.586.

⁸¹ ПСС, т.54, стр.63.

⁸² ПСС, т.41, стр.585.

⁸³ ПСС, т.53, стр.233.

⁸⁴ ПСС, т.55, стр.274.

⁸⁵ ПСС, т.40, стр.382.

⁸⁶ ПСС, т.41, стр.586.

⁸⁷ ПСС, т.43, стр.151.

⁸⁸ ПСС, т.79, стр.80-81.

⁸⁹ ПСС, т.55, стр.238.

⁹⁰ ПСС, т.77, стр.88-89.

⁹¹ ПСС, т.87, стр.281.

⁹² ПСС, т.85, стр.79.

⁹³ ПСС, т.54, стр.219.

⁹⁴ ПСС, т.41, стр.584.

⁹⁵ ПСС, т.89, стр.62.

⁹⁶ Маковицкий Д.П. Яснополянские записки. – Москва, «Наука», 1979, «Литературное наследство», т.90, кн.4, стр.342.