Много говорят о древних китайских печатях, найденных в Ирландии. Древность печатей этих относится за несколько веков до нашей эры, а некоторые думают — даже за несколько тысячелетий. На основании этих печатей обсуждается вопрос о стародавних сношениях Ирландии с Китаем. Другие замечают, что передаточным пунктом мог быть Египет или Крит, имевшие давнишнее сношение как с Дальним Востоком, так и с Британскими островами, служившими источником некоторых металлов.

Конечно, все такие вопросы требуют многих подтверждений и дополнительных фактов, но так или иначе нахождение древних китайских печатей в Ирландии опять напоминает о распространенности дальних сношений уже в самые далекие времена. Давно нам приходилось находить в курганах каменного века Средней России янтарь из Кенигсберга. Уже до познания металлов, во времена неолита, таким путем доказывались сношения на довольно далеких пространствах.

Все археологические находки, единообразие многих находимых типов, наконец, детали орнамента, ритуалов и прочих бытовых подробностей показывают не только общность общечеловеческих чувствований, но и несомненные далекие сношения. Общность алфавита, недавно найденного в индусской Харапе, с начертаниями на островах Пасхи тоже подсказывает о значительных международных сношениях за много веков до нашей эры.

Без труда можно усматривать, как целые вековые периоды подтверждают развитие международных сношений, а затем как бы наступает странная племенная забывчивость, боязливая неподвижность, и память о бывших сношениях стирается. Память народов сама по себе представляет необыкновенно любопытное явление. Современному человеку иногда может показаться совершенно недопустимым, каким образом целые народы могут забывать о чем-то уже вполне известном? А между тем факты и намеки старых хроник именно указывают на возможность такой странной забывчивости.

Многие совершенно утраченные технические способы Египта, существование пороха в Китае, подробности разнообразных, утраченных техник Вавилонии, некоторые предметы культуры Майя — все это напоминает о том, как целые, очень существенные открытия потом непонятно для нас забывались. При этом такая забывчивость не всегда совпадает с эпохами расцвета или упадка. Точно бы какие-то другие психические или даже физиологические факты изменяли русло течения народной мысли.

Среди всяких недоумений и предположений вопрос о древнейших международных сношениях является всегда очень сложным, но и особенно интересным с мировой точки зрения. Нахождение предметов определенной древности в дальних странах является вещественным признаком каких-то сношений, тем более, когда предметы находятся в старинных, нажитых слоях, действительно принадлежа когда-то протекавшей жизни. Нечто весьма вдохновляющее заключается в этих вещественных знаках, которые оказываются действительно печатями народных сношений.

Еще теперь в некоторых странах косность и неподвижность бывают проявлены так ярко, что обыватели неких городов гордятся тем, что им не пришлось выехать за пределы родного города или даже удалось сохраниться от перехода реки, прорезающей город. Всякие чудаки бывают. Но среди страннейших чудачеств такой предрассудок неподвижности всегда останется одним из самых потрясающих. А какое множество людей существует, никогда не заглянувших за пределы своей страны! Только за последние годы путешествия опять как бы входят в программу самообразования. А между тем из далекой древности доносятся к нам голоса, взывающие о пользе путешествий и международных знаний.

Пресловутый, присноупоминаемый Марко Поло должен быть рассматриваем как имя собирательное. Нередко под упоминанием его имени предполагаются множайшие путешественники, носители международных сношений. Имя Марко Поло накрепко попало в историю, но, конечно, множайшие имена, проторившие древнейшие пути, остаются неизвестными. Не в том дело. Ведь всякое историческое имя становится не столько именем, сколько понятием. Так же точно, как на древнейших находимых предметах, мы видим уже неудобопонимаемые клейма, которые служат для нас условными признаками, а когда-то они были персональным достоянием каких-то фирм, каких-то торговых компаний или определенных личностей.

Каждое напоминание о международных сношениях является как бы новою печатью под мировым человеческим договором. Не так давно в Лондоне некий испанец Мадариага произносил довольно напыщенную речь о цене мира. Вещественными признаками мира являются не напыщенные отвлеченности, а прежде всего — вещественные печати мирных сношений.

Действительно, люди думают о мире. Одни своекорыстно, другие — самоотверженно. Во всех случаях требуется какой-то знак, печать вещественная о том, что вне человеческой ярости и ненависти возможны были мирные сношения в разных областях деловитости.

Цена мира определяется живым человеческим достоинством. Она определяется добротворящим сердцем, широко вмещающим и благородным. Не отрицаниями культурных сокровищ, но признанием добротворчества определяется и устанавливается цена мира.

Археология как наука, основанная на вещественных памятниках, сейчас является пособником в очень многих научных и общественных соображениях. Также и в вопросе о цене мира археология может принести много ценнейших признаков. Из давно забытых развалин, из заброшенных погребений, останков дворцов и твердынь могут быть принесены вещественные доказательства мирных международных сношений. В полуистертых надписях, в старинном иероглифе донесется сказание о том, как проникал на утлых ладьях и на истомленных конях человек в дальние страны не только в завоевательской ярости, но и в добром желании мирного обмена. Под этими сказаниями будут как бы приложены тоже вещественные печати, скреплявшие мирные человеческие договоры.

В добротворчестве всегда можно договориться, лишь в припадке злобы или темного человеконенавистничества невозможны мирные преуспеяния. И давно уже сказано на разных языках: “Поднявший меч от меча да погибнет”, — и погибнет в предсужденный час, который для него самого, может быть, будет очень неожиданным. Так же и в каждом споре, и в каждом раздоре.

Печати не скрепляли раздорных договоров. Печати прикладывались к документу каких-то сношений, каких-то деловых установлений. А в каждой истинной деловитости уже будет и мирный элемент. Победа добром будет самой блестящей и поразительной победой. Змеиным жалом можно убить, но не победить, ведь победить будет значить и убедить. В таких ценах мира бережно отнесемся ко всем вещественным знакам. Казалось бы чрезмерным связывать острова Пасхи с Харапой Индии, или теперь — Ирландию с Китаем. Но что же теперь невозможно? Печать или иероглиф начертания вполне вещественны. “Мир на земле и в человецех благоволение” тоже вполне вещественны, ибо благоволение зарождается в сердце. А что же более вещественно, как не сердце человеческое во всем его вдохновенном биении.

Человек должен радоваться каждой печати мирных сношений. Каждый признак далеких международных соглашений является залогом возможности и грядущих договоров, сердечных и непререкаемых. Когда-то грубые воители поедали сердца побежденных, а теперь люди при каждом мирном сношении пусть помнят о живом сердце. Печати древности — для будущего.

18 июля 1935 г.

Тимур Хада.

Назад в раздел