Однажды в Карелии, на берегах Ладоги, я сидел с крестьянским мальчиком. Кто-то, средних лет, прошел мимо, и мой маленький друг вскочил и с искренним почтением снял свою шапочку. Я спросил его: «Кто этот человек?» Необычайно серьезно мальчик ответил: «Это Учитель». Я снова спросил: «Это ваш Учитель?» – «Нет, – ответил мальчик, – это учитель из соседней школы». «Вы знаете его лично?» – «Нет», – ответил мой юный друг. «Почему же вы его приветствовали так почтительно?» Еще более серьезно малыш ответил: «Потому что он Учитель».

Почти такой же случай произошел со мной на берегах Рейна около Колона. С радостным изумлением я снова увидел, как какой-то молодой человек приветствовал школьного учителя. С огромным духовным подъемом я вспоминаю своего учителя проф. Куинджи, известного русского художника. История его жизни наполнена самыми вдохновляющими страницами биографии молодого поколения. Он был простым крымским пастушком. Только благодаря непрестанному, страстному стремлению к искусству он смог преодолеть все препятствия и, наконец, стать не только высоко почитаемым художником и весьма состоятельным человеком, но также истинным Гуру для своих учеников в высоком понимании Индии.

Три раза он пытался поступить в Императорскую Академию Художеств, и три раза ему отказывали. В третий раз двадцать пять претендентов были допущены, и ни один из них не оставил своего имени в истории искусства. И только одному, Куинджи, отказали. Недальновидный Совет Академии состоял не из Учителей. Но юноша был настойчив, и, вместо бесполезных усилий, он написал пейзаж и представил его на Академическую Выставку. И получил вторую премию, не сдавая экзамены. С раннего утра он работал. Но в полдень он восходил на крышу своего дома в Петрограде, где с выстрелом полуденной пушки тысячи птиц собирались вокруг него. И он их кормил, беседовал с ними и поучал, как любящий отец. Иногда, очень редко, он приглашал нас, своих учеников, на знаменитую крышу. И мы слушали замечательные рассказы о повадках птиц, их индивидуальных особенностях и как с ними поладить. И в такие минуты этот невысокий, коренастый человек с львиной головой становился таким же кротким, как Св.Франциск. Однажды целый день он был очень удручен. Одна из его любимых бабочек повредила крыло, и он придумал какой-то хитрый способ его поправить, но изобретение оказалось слишком тяжелым и великодушная попытка не удалась. Но с учениками и художниками он был тверд. Очень часто он повторял: «Хоть в тюрьму посади, а все же художник художником станет». Однажды к нему в студию пришел человек с очень хорошими эскизами и этюдами. Куинджи похвалил их. Но пришедший сказал: «Я неудачник, потому что не могу позволить себе занятия живописью». «Почему?» – посочувствовал Куинджи. Но пришедший сказал, что ему надо содержать семью и он занят на службе с десяти до пяти. «А что вы делаете от четырех до девяти утра?» – строго спросил Куинджи. «Когда?» – «Именно утром». – «Но утром я сплю» – ответил человек. Куинджи повысил голос и сказал: «Значит, вы проспите всю жизнь. Разве вы не знаете, что от четырех до девяти самое лучшее время для творчества? Нет необходимости работать более пяти часов каждый день». Куинджи добавил: «Когда я служил ретушером в фотографии, работа продолжалась с десяти до шести. Но мне вполне хватило времени от четырех до девяти, чтобы стать художником».

Иногда, когда ученики мечтали об особых условиях для работы, Куинджи улыбался: «Если вас под стеклянным колпаком держать нужно, то и пропадайте скорей: жизнь в недотрогах не нуждается!» Но когда он видел, как его ученики преодолевают обстоятельства, победоносно проходят через множество земных бурь, его глаза сверкали и он восклицал в полный голос: «Ни жар, ни холод не могут навредить вам. Это Путь. Если вам есть что сказать, вы сможете выполнить свою миссию, несмотря на любые обстоятельства в мире».

Я помню, как он пришел в мою студию на шестом этаже, в то время не имеющую лифта, и жестоко раскритиковал мою картину. Так, что не оставил практически ничего от первоначального замысла, и ушел, сильно взволнованный. Но меньше чем через полчаса я опять услышал его тяжелые шаги и стук в дверь. Он снова поднялся по длинной лестнице в своей тяжелой шубе и, задыхаясь, сказал: «Ну, я надеюсь, вы всерьез не приняли мои слова. Каждый может думать по-своему. Мне стало тяжело, когда я представил, что, возможно, вы слишком серьезно отнеслись к нашему разговору. Пути бесчисленны, а истина бесконечна».

А иногда, в большой секретности, он поручал одному из учеников отнести деньги беднейшим студентам, не говоря от кого. Он возлагал такое поручение, только если был совершенно уверен в сохранении тайны.

Однажды в Академии начались выступления против вице-президента графа Толстого, и так как никто не мог успокоить разгневанных студентов, положение складывалось весьма серьезное. Наконец, на общее собрание пришел Куинджи, и наступила тишина. Тогда он сказал: «Ну, я не судья. Я не знаю, справедливы ваши требования или нет, но я лично советую начинать работать, потому что вы пришли сюда, чтобы стать художниками». Митинг немедленно прекратился, и все вернулись в классные комнаты, потому что так указал сам Куинджи. Таков был авторитет Гуру.

Неизвестно, каким образом произошло его проникновение в истинный смысл Учительства в чистейшем восточном понимании. Несомненно, это было проявление самосущего его личности, без всякого налета поверхностного. Это был его образ жизни, и в своей самобытности он покорял не только как художник, но и как мощный представитель жизни, сообщающий ученикам тот же размах и неизбывную силу для достижения цели. Гораздо позже, в Индии, я увидел подобных Гуру и увидел преданных учеников, которые без подобострастных поклонов, но с великим восторгом духа почитали Гуру, имея полноту восприимчивости мысли, столь характерную для Индии.

Я слышал прекрасную историю о маленьком индусе, познавшем учителя. Его спросили: «Неужели солнце потемнеет для тебя, если увидишь его без Учителя?»

Мальчик улыбнулся: «Солнце останется солнцем, но при Учителе мне будет светить двенадцать солнц!»

Солнце мудрости Индии будет светить, ибо на берегу сидит мальчик, знающий Учителя.

В учениях Индии сказано: «Благословенна Индия! Ибо ты одна сохранила понятие Учителя и ученика. Гуру может рассеять приступ сна. Гуру может возмутить дух поникший. Горе тому, кто дерзнул ложно признать кого Учителем своим и кто легкомысленно произносит слово Учитель, почитая себя. Истинно, процветает дух, который понял путь к восхождению, и болеет поникающий двоемыслием».

Можно спросить мальчика индуса – хочет ли он иметь Гуру? И не нужно будет слов ответа, ибо глаза мальчика выразят желание, стремление и преданность. Огонь Ариаварта зажжется в глазах. Поток Риг-Вед потечет по склону гор.

Кто же может сказать словами всю цепь учительства? Или она осознана подобно змию знания, или без нее мрак, сон, одержание. Устрашать не нужно, но необходимо сказать всем, прикоснувшимся к Йоге: ваша опора – Учитель, ваш щит – преданность Учителю, ваша гибель – безразличие и двоемыслие.

Кто одинаково улыбается и друзьям и врагам Учителя, тот не достоин. Кто же не предает Учителя хотя бы умалчиванием, тот может войти на ступень порога». Так говорит Агни Йога, которая предсказывает замечательное будущее человечества, если человечество овладеет своим достоянием.

Не только в Индии, но и на всем Востоке существует такое понимание Учителя. Несомненно, во многих восточных странах сейчас грохочет ураган наступающей цивилизации. Представьте себе, как непонимание может повредить высочайшему осознанию иерархии знания. Так много символов и прекрасных знаков выметается прочь во время поверхностной механизации жизни. Но по-прежнему, даже в самых отдаленных местах, можно разглядеть подсознательное понимание Учительства. Разве можно выразить обычными словами достоинство, великодушие, отзывчивость принявшего чашу знания?

Чувство убежденности есть самое потаенное качество высокого творчества искусства. Самый изощренный критический разбор не может объяснить, почему мы верим и дорожим многими итальянскими и нидерландскими примитивами и почему непонятен и так неубедителен модернизм. Это качество внутреннего ритма, внутреннего согласия тона и контура рисунка, сокровенное правило динамической соразмерности не может быть исчерпывающе выражено общими словами; и до сих пор примитивы живут и направляют наше творчество. В них, несомненно, присутствует некое невыразимое понятие. Вспоминается, как самый значительный современный поэт-философ Блок перестал посещать собрания философского общества. И когда его спросили о причинах, он пожал плечами и ответил: «Потому что они говорят о Несказуемом». И все же, все несказуемое и неубедительное в обычном разговоре становится ясным и убедительным при благотворном прикосновении мастера.

Каждое произведение искусства есть динамо, наполненное бесконечной, возвышающей дух энергией, настоящий генератор энтузиазма. Конечно, все относительно. Некоторые произведения искусства несут заряд насущной энергии каждодневности, другие, соответственно, – энергию вечности. И наивысший момент духовного подъема происходит, когда Учитель и ученики, иногда безмолвно, прикасаются к источнику Прекрасного. Всем известно, что часто какой-нибудь ритмический бессловесный жест прикрывает глубокое непонимание. И не есть ли это непонимание как раз того, что нам надо преодолеть? Поистине, где же может быть зло, особенно в необозримой сфере Красоты? Конечно, может быть незнание и уродство, порожденное неведением; может быть непонимание как результат невежества. B наше время, когда так много неразберихи и разложения, когда дух связан тяжкими цепями условности, так необходимо уследить каждое зарождение непонимания, и как обязательно уничтожение этих уродливых паразитов, которые растут очень стремительно и превращают самый прекрасный сад в сорные заросли.

И кто может исцелить болезнь уродства? Только Учитель. Кем он должен быть? Гуру. Так ли это трудно и невыполнимо в наше время?

Я счастлив говорить об Учителях. Каждый из вас знает лучше, чем кто-либо, сокровенный смысл священного понятия Гуру и Учитель. Если мы знаем, то зачем же тогда говорить об этом? И также мы знаем силу молитвы; мы знаем смысл заклинаний, мы знаем очарование песнопений; кроме того, нам дано знать значение Гуру, значение Учителя жизни, и в самые хорошие моменты жизни мы будем повторять эти высокие понятия. Потому что, повторяя, мы скрепляем пространство лучшими камнями будущего.

Эволюция, молодое поколение, будущие герои страны, будущие мученики мудрости и красоты, мы знаем нашу ответственность перед вами! С каждым утверждением Прекрасного и Высшего мы творим качество будущей жизни. Разве возможно создавать будущую жизнь и счастье для грядущего поколения без радости и энтузиазма? И откуда приходит огонь энтузиазма, огонь непрерывного творящего восторга? Несомненно, от цветов на полях прекрасного. Если мы возьмем от жизни полное выявление красоты, мы изменим всю историю человечества.

Учителя искусства – не есть ли учителя синтеза? В старых учениях искусство и красота толкуются как наивысшие понятия. Вспомните историю из Упанишад, когда разыскиваемый Брама был обнаружен в улыбке прекрасной Умы. Лакшми, богиня Счастья, есть самая прекрасная богиня. Уродство не может повредить счастью. Разве не самое удовлетворяющее и возвышающее чувство нашего служения искусству и прекрасному есть осознание того, что мы служим истинному синтезу грядущей эволюции? И распространяя семена красоты, мы творим жизнь прекрасную. Где и как можем мы объединить все удивительные образования конгломерата современной жизни? Воистину, только покрывало прекрасного может объять и волшебно превратить гримасу непонимания в просвещенное торжество настоящего знания. Жизнь усложняется и для учителей, и для учеников. Как найти равновесие между здоровым телом и уродством ненормального увлечения спортом? Как соединить высокое изящество танца со скукой и условностью некоторых сверхсовременных танцев? Как примирить прекрасное стремление к музыке с сегодняшним будоражащим джазом? Как согласовать высший духовный фактор с низким состоянием материи? Разве совершенно несовместимы эти противоположности или возможно заложить верную объединяющую основу не только в мечтах и мыслях, но также здесь, на земле? Новое мышление нуждается в проявлении. Самому расчетливому позитивизму необходимо приблизить небеса к земле. Давайте вспомним, что говорит в своей замечательной работе «Материя и жизнь» один из самых позитивистских современных философов Николай Лосский:

«После всего изложенного нетрудно определить наиболее характерные особенности учений о материи в системе всеобщего мироощущения. Если материя берет начало от существующей высшей субстанции – субстанции, которая также способна создавать формы реальности, отличные от материи, – тогда законы материальной природы условны в гораздо большей степени, чем допускают физики. Конечно, сомнительно, что формулировка закона разрешит широкий ряд положений, большинство которых даже еще не выявлено; закон не всегда однозначен, другими словами, это слишком широкое понятие.

Например, предположим, что при всех условиях вода закипит при ста градусах, при этом слишком мало принимается в расчет совокупность естественных свойств: увеличение нужной температуры, необходимость нормального атмосферного давления, химическая чистота воды и т. д. Физик увидит здесь бесчисленные дополнительные условия, но так как он рассматривает вопрос о материи обособленно, он привычно думает о всех этих условиях, как исключительно физических.

Поэтому, в обосновании наиболее общих законов, таких, как, например, закон сохранения материи, где вопрос касается главных свойств материи, физик считает, что нет необходимости включать дополнительные составляющие в формулу закона. Даже в дальнейшем, по мнению такого физика, склонного к материализму, любое ограничение этого закона кажется невероятным. И верно, поскольку мы останемся в области материальных процессов, уничтожение материи физическими способами, давлением или движущей силой, кажется недопустимым и даже невозможным.

Но давайте предположим, что материя не только форма существования природы, но кроме того есть некая эволюционирующая субстанция, которая действует по высшим законам стихий, тогда место материи в природе становится значительно менее прочным, чем при обосновании материалистических положений.

Таким образом, также нетрудно представить условия, когда возможно уничтожение частиц материи».

Так мы видим, что даже в понимании наиболее позитивистского ученого ясно выражена относительность материи. Теория относительности открывает окно для высших понятий. Пусть они достигнут наш ей земли. Пусть формируют грядущую эволюцию не только внешними преобразованиями, но также эволюцию внутренней сути. Факты необходимы, но понимание фактов будет лишено лицемерия и предрассудков. В учении есть особая радость изгнания не только невежества, но и уродливых проявлений невежественного суеверия, радость выбора дисциплины, где безобразные предрассудки разрушены. Бескорыстное исследование фактов открывает нам высший план материи. Космический луч не длительнее волшебной истории, но проник в лабораторию ученого, и научная мысль знает, какое множество лучей и форм энергии может войти в нашу жизнь и служить духовному подъему каждого мгновения. Благотворное преобразование жизни на пороге; более того, оно стучится в наши двери, потому что множество обстоятельств может нарушиться без промедления. Как много социальных проблем может быть решено без вражды, но только с одним условием – что они будут решаться в благостном состоянии. Да, мы можем вызвать энергии из космоса, мы можем осветить свою жизнь мощными лучами, и эти лучи будут прекрасны – так же прекрасны, как понятие эволюции.

Велика наша ответственность перед Прекрасным! Если мы это осознаем, то можем требовать ответственности перед этим высочайшим источником от своих учеников. Если мы знаем такую срочность, как во время океанского шторма, то можем требовать от своих сотрудников немалого внимания к напряженному требованию момента.

Мы различными способами вносим искусство во все проявления жизни. Мы стараемся показать качество созидательной работы, но это свойство может быть осознано только когда мы знаем порыв восторга перед красотой; и это не экстатический восторг оцепенения, но само движение, это есть всевибрирующая Нирвана, не та Нирвана, ошибочно понимаемая как Нирвана неподвижности – но Нирвана величественного и самого напряженного действия. Во всех древних учениях мы слышим о величии действия. Могут ли быть действия величественными, если они не прекрасны? Вы учителя искусства; вы эмиссары красоты; вы знаете ответственность перед грядущим поколением, и в этом проявляются ваша радость и ваша непобедимая мощь. Ваши действия величественны.

И вам, мои невидимые молодые друзья, мы шлем свой призыв. Мы знаем, как вам трудно начать борьбу за свет и подвиг. Но препятствия есть всего лишь новые возможности, созидающие благотворную энергию. Без битвы нет победы. И как можно избежать ядовитых стрел темного врага? Приближая своего врага так близко, чтобы не хватило пространства даже послать стрелу. В конце концов, никакое продвижение не может быть достигнуто без напряженного труда. Так благословен труд! И благословенны вы, молодые друзья, победоносно идущие! Гуру прошлого и будущего с вами.

Гуру, к вам моя молитва и мое благоговение!

Назад в раздел