В раскопках постоянно приходится убеждаться в тленности и сбивчивости земных знаков.

Часто самые некогда многолюдные области, со своими величественными городами доносят до нас лишь кучи щебня. А в то же время из современных хроник мы слышим горделивые замечания их обитателей о крепости, непобедимости и процветании.

Эти примеры невольно напоминают нам недавнее скорбно-ироническое слово Уэллса о том, что опять пришла пора строить новый Ноев Ковчег.

Писатель-мыслитель справедливо предостерегает, что одичание вторгается в жизнь незаметно.

Действительно, в эпохе неслыханных сдвигов и потрясений, как во время пожара, люди выхватывают из пылающего дома часто самые ничтожные предметы, забывая действительные ценности. Сейчас происходит именно такой пожар, который символизован в писаниях названием Армагеддон, то есть поле, на котором происходили многие решающие битвы.

Мы присутствуем при необыкновенном смятении.

Люди не знают, за что именно ухватиться. Вместо духовных ценностей цепляются за мертвенно-механические приспособления. В пламени разрушаются все эти горделивые машины и размножившиеся инженеры остаются с обломанным рычагом в руках, не понимая — как приложить этот обломок к бедствию мировой машины.

Правда, всюду разбросаны отдельными очагами ячейки сильных, утонченных в сознании людей, понимающих, что в конце концов вместо ограничительной специализации все-таки сужден синтез. Вместо мертвой механизации все-таки будет жить лишь духовность. Вместо невежества анархии все-таки приходит син-архия.

Еще недавно люди мыслили лишь о том, как бы отгородиться друг от друга.

Всевозможные мертворожденные запреты и взаимная ненависть не приводили к расцвету и прежде всего являлись рассадниками ужасающей безработицы.

Когда раздавались голоса о сотрудничестве, в них подозревали каких-то врагов всего сущего. Когда в церквях возносились мудрые моления “о мире всего мира”, “о всех и за вся”, то обездоленное сознание считало эти великие слова отвлеченностью. Таким порядком и сама религия — эта живая связь с Богом, во многих умах осталась чем-то формальным, абстрактным.

По счастью и на таких явлениях, основанных всецело на незнании, можно убеждаться, как, несмотря на все запоры и противодействия и замалчивания, Свет снова входит в жизнь. Благодать ощущается как целебное вещество.

Наука вместо недавней злокачественной позиции отрицания и критики начинает обращаться к светлому освобожденному познанию.

Имя Бога, имя Христа, имена Святых Подвижников опять звучат благовестом чудным и животворным. Люди начинают думать о знамени мира и понимать, что такое знамя не есть знак бездействия, но, наоборот, является символом неустанной борьбы за охранение начал животворных.

Правда, оказывается, что тьма организована, а силы добра слишком часто не познают друг друга, но и к этому, так сказать, непознанию надо относиться дружелюбно. Ведь в каждом воинстве много знамен — лишь бы они двигались к общей благой цели.

Каждодневно можно наблюдать новое проявление Армагеддона.

Но известно, что силы темные знают мало, лишь до известной черты, тогда как Силы Небесные безграничны в мощи.

Потому незыблема истина, что уныние, иначе говоря пессимизм, — есть страх, сомнение, колебание, невежество и поражение. Тогда как оптимизм — есть мужество, вера, непоколебимость, знание и победа.

Конечно, грозные знаки мира — пошлость и одичание, так любезные тьме, вползают подобно ехиднам. Сказано, что тьма питается невежеством. Не следует поэтому изготовлять и предлагать тьме любимую ею пищу.

Но из-за мрачных нагромождений встает срок великий, о котором все говорят, о котором пишутся целые книги, читаются лекции, собираются конференции...

Через все попытки разногласий, отрицаний, разложений, даже в самом ужасном тумане ядовитых газов все-таки светятся огни башни дозора.

Как на стенах древнего Кремля перекликаются несменные стражники: “Славен град Киев”, “Славен град Смоленск”, “Славен Новгород”, “Славен Звенигород” — так когда-то в этих звучных утверждениях перекликались дозорные ратники.

На далеких ладьях гребцы также перекликались именами великих утверждений. Все это именно дозорные, и подобно соколам и скаутам — полны девиза “Всегда Готов!”

Умудренные люди знают, что “не бывать бы счастью, да несчастье помогло”. Каждый внимательно смотревший помнит, как часто кажущиеся маленькие неудачи были лишь преддверием большого светлого события.

Прекрасно, что даже в самые смутные туманные дни огни ведущие светят на башнях, и дозорные мужественно перекликаются. Перед действием прежде всего необходим несменный бодрый дозор.

Пусть часто эти дозорные даже не знают друг друга, но они чуют в сердце своем, что они не одни, что много таких светлых ратников, и они знают, что живут светлые утверждения, которыми открываются тяжкие замки и о которых опять трубно звенит: “Славен Звенигород!”

Назад в раздел