Всё окружающее пространство было переполнено и жило своей, какой-то особой жизнью. Вдруг откуда-то из тёмного угла вихрем вылетела стая страшных чёрных когтей и понеслась прямо на Петю... Петя перепугался и закричал. Тотчас около него с быстротой молнии появилась Ариэла, особенно ярко горевшая голубым огнём, и заслонила Петю собой от ужасных чудовищ. Те столкнулись со светом, струившимся от прекрасной девушки, и со скрежетом отлетели прочь.

Петя всё ещё не мог опомниться от неожиданного нападения. «Откуда эти когти?» — с тревогой спросил он. «Это мысли одного очень злого человека, — пояснила Ариэла. — Он ненавидит своего соперника, живущего в другом селении, за два перехода отсюда, и всеми силами стремится сделать ему зло. При этом желании из его сердца вылетают острые чёрные когти-мысли и мчатся к его врагу, чтобы причинить ему страшный вред. Но по дороге они могут задеть кого угодно, исцарапать, поранить, и тот, кто им попадётся, будет потом очень болеть. Но если человека охраняют добрые мысли — его собственные или того, кто его любит, — тогда когти не смогут добраться до него».

«А если не смогут добраться, то куда они денутся?» — заинтересовался Петя. «Они возвратятся к тому, кто их послал, вонзятся с удвоенной силой в его сердце и будут терзать и мучить его». «Это очень страшно...» — прошептал мальчик и задумался.

«А как я сам себя могу охранить?» — спросил он. «Если ты добрый и честный, желаешь всем добра и никому не хочешь причинить зла, если мысли твои чистые и красивые, тогда они летают вокруг тебя и отгоняют злых, непрошеных гостей. И тогда ты не только себя ограждаешь, но и другим можешь помочь. Мысль — это великая сила, и она может создавать или разрушать, сделать жизнь прекрасной или несчастной, и всё это зависит от самого человека. На земле только человек владеет этой мощью».

Петя слушал внимательно. Ни в школе, ни в книжках ничего об этом не говорилось. «А теперь полетаем, — предложила Ариэла, — и посмотрим, кто как думает и что от этого получается».

Она взяла Петю за руку, и он, как пёрышко, взлетел с нею на воздух. Они без всякого усилия пролетели сквозь навес шалаша, и Петя вдруг очутился в какой-то незнакомой, странной комнате. Она показалась ему странной потому, что вся была заполнена чёрными клубами дыма, от которого Пете стало сразу душно и как-то очень тяжело на сердце. Сквозь этот дым Петя вначале ничего не мог разглядеть. Немного спустя он увидел, что это спальня и мрак особенно сгущён над изголовьем кровати, на которой неподвижно лежал человек.

Подлетев поближе, Петя увидел, что человек этот был очень худ и бледен и на лице его было выражение полного уныния. Время от времени он тяжело вздыхал и стонал. «Что с ним? — спросил шёпотом Петя Ариэлу. — И откуда столько чёрного дыма? Пожар в доме, что ли?!» «Это не дым, — объяснила Ариэла, — а мысли этого человека. Он очень болен и не верит в своё выздоровление, а наоборот, думает, что скоро умрёт и что жизнь его кончена и впереди могила. Эти мысли приводят его в полное отчаяние, и его тяжёлое настроение мешает ему выздороветь, несмотря на то, что его тело всё время борется с болезнью. Вот, посмотри». Они приблизились вплотную к кровати. Тело больного вдруг сделалось прозрачное, как стекло, и стало видно, как бьётся его сердце. Оно билось тяжёлыми неровными ударами, и каждое биение стоило ему больших усилий. Но сердце билось настойчиво и не хотело сдаваться.

Вдруг появилась какая-то чёрная лапа, схватила сердце и сжала его. Сердце замерло, кровь перестала двигаться по телу, дыхание остановилось. Через несколько секунд чёрная лапа разжалась, и сердце слабо трепыхнулось несколько раз и стало снова биться, медленно и с трудом. Через некоторое время повторилось то же самое. «Откуда эта лапа? — с ужасом спросил Петя Ариэлу. — Ведь она его убивает!..» «Это мысль о смерти самого больного, — пояснила Ариэла. — Как только он подумает о скорой кончине, эта страшная мысль сжимает его сердце и в конце концов погубит его. Если бы только он мог переменить свои мысли и думать не о кладбище, а о жизни и здоровье, он бы мог ещё поправиться. Сейчас я покажу тебе, как это бывает». Она взяла за руку полузадохшегося от чёрного дыма Петю и поскорее унесла его из мрачной, унылой комнаты.

Не успел Петя опомниться, как они очутились совсем в другом месте. Это тоже была спальня, и на кровати тоже кто-то лежал, но эта комната была залита светом и дышалось в ней легко, как на свежем воздухе.

На кровати неподвижно лежала молодая девушка. У неё была забинтована грудь и рука, голова также была перевязана, но, несмотря на это, она улыбалась и в её больших карих глазах блестела жизнь. «Почему здесь так светло и больная девушка улыбается?» — спросил Петя, вспоминая мрачную картину, только что увиденную им. «Эта девушка попала в автомобильную катастрофу и очень сильно расшиблась, — стала рассказывать Ариэла, с нежностью глядя на лежавшую в постели забинтованную фигуру. — Первое время врачи даже опасались за её жизнь. Но она так твёрдо верит в то, что выздоровеет и так сильно хочет жить, учиться и работать, что болезнь ничего не может с ней поделать. Девушка всё время твердит себе: ''Я поправляюсь, я буду здорова, всё хорошо, жизнь прекрасна'', — и от этих светлых мыслей её сердце наполняется новыми силами.

Сейчас она мечтает о чудесном будущем, когда она окончит университет и будет работать в своей любимой области. Она хочет стать архитектором и представляет, какие школы-дворцы построит для того, чтобы ребятам было приятно, весело и интересно учиться там. Вся комната наполнена её хорошими, бодрыми мыслями, и потому здесь так светло и так легко дышится».

Пете так понравилось быть около этой жизнерадостной девушки, что и уходить не хотелось. Он услышал, как она мысленно говорила себе: «Скоро, скоро я смогу двигать рукой, у меня перестанет болеть голова, я встану и буду совсем здорова». И она улыбалась, и кругом от этой улыбки разливался свет. Петя смотрел на неё и тоже улыбался от удовольствия. Но Ариэла опять взяла его за руку. «Отправимся дальше, — сказала она. — Мне надо ещё много кое-чего показать тебе».

Они снова полетели, и вскоре Петя попал в какой-то совершенно невероятный мир. На первый взгляд, это был обыкновенный кабинет, заставленный книжными шкафами, в которых было очень много книг. В промежутках по стенам висели картины, а у окна стоял большой письменный стол, заваленный рукописями. У стола сидел пожилой человек, в домашнем халате и ночных туфлях, и писал, по временам останавливаясь, закрывая глаза и что-то сосредоточенно обдумывая. Но что творилось вокруг него!

По зелёному лугу во весь опор мчались два зайца, за ними гналась лисица. На дереве сидела белка, распушив хвост, грызла орехи и кормила зёрнами маленьких бельчат, высовывавших свои мордочки из дупла. В чашечке цветка качалась крошечная девочка с радужными, как у стрекозы, крылышками и играла с тычинками. Она ударяла тычинкой по лепестку и при этом раздавался тихий, мелодичный звон.

Неподалёку целый отряд гномов в красных колпачках трудился над постройкой сказочного дворца. Дворец рос с неимоверной быстротой. Под потолком летали пёстрые птицы с хвостами, висевшими до полу, и пели о знойной южной стране, в которой они живут. Юркая обезьянка, раскачиваясь на ветке, проворно чистила и ела бананы, блестя зубами и вертя гибким хвостом. В углу качалась избушка на курьей ноге и вокруг неё носились летучие мыши. Рокотало и плескалось море, и по нему плыли дельфины, пуская из голов фонтаны воды.

Чего-чего только не было в этой странной комнате, и все эти картины были прозрачными, проходили без всякого для себя ущерба одна сквозь другую, и всё жило своей особой жизнью, не замечая и не мешая друг другу.

Петя потянулся было протереть глаза от изумления, но вспомнил вовремя, что на них одеты волшебные очки. Снимать очки ни в коем случае было нельзя. Только в них и увидишь такие невозможные чудеса.

«Этот человек — волшебник?» — спросил он свою всезнающую спутницу. Ариэла улыбнулась и отрицательно покачала головой. «Он не волшебник, а писатель, — сказала она. — Он пишет рассказы и сказки для детей, и ты видишь вокруг него героев его произведений и те картины, которые он описывает. Он сначала создаёт свои книги в мире мыслей, и вокруг него носятся те образы, которые потом будут переданы в его повестях и сказках. Это всё — его творения».

«И они будут всегда вокруг него?» — спросил Петя. «Когда он воплотит в своих книгах всё задуманное и начнёт думать о другом, тогда около него появятся другие картины. Я посещала его год тому назад, и тогда он писал об Арктике и был окружён северным сиянием, льдами и белыми медведями. Эти картины, которые люди создают своим воображением в мире мысли, называются мыслеобразами».

«А сами люди могут видеть свои мыслеобразы?» «Без волшебных очков их увидеть нельзя, но их можно чувствовать. Если эти мыслеобразы хороши и интересны, человеку приятно быть среди них, и наоборот. Человек живёт в том мире, который сам создаёт, и, одев волшебные очки, всегда можно узнать, о чём человек думает и в каком обществе находится. И очень часто мир мысли не имеет ничего общего с обычной жизнью людей. Вот посмотри».

Они помчались дальше и вскоре очутились в большом сквере, где гуляли и играли дети. На боковой аллее худенький, загорелый мальчик лет семи скакал верхом на палочке с лошадиной головой, рьяно размахивая деревянным мечом, выкрашенным в серебряную краску. Свою скачку он сопровождал громкими воинственными выкриками. Доскакав до конца аллеи, он поворачивал «коня» обратно и снова скакал, отважно рубя мечом невидимого врага.

Мальчик был так увлечён своей игрой, что не замечал ни играющих ребят, ни проходящих мимо людей, ни маму, сидящую неподалёку с книгой на скамейке. Он жил в своём особом, не видимом другим мире. Петя увидел этот мир.

Битва была в полном разгаре. Всадники, одетые в блестящие латы и с украшенными разноцветными перьями шлемами на головах, в развевающихся плащах, со щитами, на которых были изображены гербы, вооружённые мечами и копьями, яростно бились друг с другом. По полю боя скакал воин на белом коне, особенно пышно одетый, и рубил огромным мечом направо и налево, врываясь в самую гущу врагов. От его ударов неприятельские бойцы падали, как трава, подкошенная косой.

Храбрый предводитель издавал воинственные клики и воодушевлял своё войско на новые и новые героические атаки. Петя без труда узнал в этом непобедимом рыцаре мальчика, скакавшего на палочке по дорожке сада, хотя этот воин был уже взрослым мужчиной.

Петя засмотрелся на захватывающие картины битвы, кружившиеся вокруг мальчика, как вдруг разом всё исчезло бесследно, как будто растаяло в воздухе.

Маленький всадник больше не прыгал на палочке, а упираясь шёл за матерью, поймавшей его за руку и тянувшей к скамейке, волоча за собой деревянного коня. Мать уговаривала его: «Уже одиннадцать часов, Алёша, и тебе пора завтракать». Она вынула фляжку с молоком и булочку, налила в стаканчик молока и дала мальчику. Тот вскарабкался на скамейку и нехотя стал жевать свой завтрак, глядя рассеянным взглядом вокруг. Было видно, что он ещё не совсем вернулся из своего увлекательного мира мысли и весьма мало интересовался молоком и булочкой. Петя от души посочувствовал Алёше, и они полетели дальше.

В большой комнате, заставленной столами и стенными шкафами, сидело много людей. Все они писали в больших книгах, или считали на счётах, или перебирали какие-то бумаги. Петя с Ариэлой подлетели к одному из столов, за которым сидел неопределённых лет человек, в больших роговых очках, с бледным, усталым лицом, и подводил итог под длинной колонкой цифр. На столе рядом лежали счёты, вздутые от бумаг папки, карандаши и мухобойка, стояла чернильница и пресс-папье.

Все эти предметы были пыльные, как и сама комната, тусклые и неинтересные. И выражение лиц людей, работавших за столами, тоже было скучное и сонливое. Но человек, к которому подлетела Ариэла, чуть заметно улыбался и глаза его мечтательно смотрели куда-то вдаль.

Около него, журча, протекала речка, плескалась у берегов, заросших ивняком. В небольшой заводи торчала из кустов пара длинных удочек. Поплавки лениво покачивались на воде, слегка подрагивая от лёгкой ряби. Вдруг один из поплавков резко дёрнулся и нырнул в воду. Леска натянулась, и всю удочку что-то рвануло вперёд. «Клюёт, клюёт!» — прошептал человек, подсчитывавший длинный ряд цифр, и радостно вздохнул.

«Этот счетовод — страстный рыболов, — объяснила Ариэла. — Ему совсем не нравится сидеть в конторе и считать, но в мыслях он занимается своим любимым делом, и тогда он чувствует себя счастливым. Так что, как видишь, можно быть счастливым даже несмотря на скучную и тяжёлую жизнь, и наоборот. Есть на свете люди, которым живётся очень хорошо, но они, тем не менее, всегда чем-то недовольны и опечалены. И другим около них невесело. Если взглянуть на мыслеобразы вокруг них, то можно увидеть, что эти люди окружают себя страшными или печальными картинами и оттого очень несчастны. Но они обычно не понимают причины своего плохого настроения и стараются взвалить вину за это на других людей или на обстоятельства жизни». «Покажи мне такого человека», — попросил Петя.

Они прилетели в красивый особняк, окружённый большим садом с цветущими клумбами. В богато обставленной уютной комнате, у открытого окна, выходившего в сад, сидела в мягком кресле женщина лет тридцати, с раскрытой книгой в руке. Но она не читала, а мрачно смотрела куда-то поверх книги, и на лице её было тревожное и озабоченное выражение.

Петя стал всматриваться в мыслеобразы, кружившиеся хороводом вокруг неё, и ему стало жутко. Он увидел маленькую, хорошенькую девочку: она лежала в кроватке в жару и прерывисто дышала; мальчик лет десяти показался в окне третьего этажа большого здания, сорвался оттуда вниз и разбился. Появилась сама женщина, сидевшая в кресле, постаревшая, бедно одетая. Сгорбившись над лоханью, она стирала груду белья в мрачной крошечной кухне, и слёзы капали из её глаз в мыльную пену.

«Я не хочу больше смотреть на такое, — сказал Петя и отвернулся к Ариэле. — Зачем она так думает?» «Эта женщина безумно любит своих детей, — сказала Ариэла, — и находится в постоянном страхе за их жизнь и здоровье, и этот страх рисует ей всяческие ужасы. Также она очень боится бедности и тяжёлой работы и вечно рисует себе картины такой жизни, которая якобы может постичь её, тем более что она имеет много свободного времени для таких размышлений. У неё редко кто бывает, так как всем тяжело от её мрачных мыслей, и её муж также старается проводить свободное время вне дома. Когда он с ней, он заражается от неё всякими страхами и у него делается плохое настроение. Дети около неё всегда капризничают и плохо себя ведут».

«Полетим скорее отсюда», — попросил Петя Ариэлу. «С удовольствием, — ответила она улыбаясь. — Сейчас ты увидишь нечто прекрасное». Она взяла Петю за руку, и они вихрем унеслись из мрачного мира воображаемых страхов и бед.

Промелькнули поля, леса и реки. Потянулись горные кряжи. В зеленеющих горных долинах виднелись людские поселения, а над ними громоздились горы, вознося к небу покрытые снегами вершины. «Посмотри-ка туда», — сказала Пете Ариэла, указывая рукой на гряду далёких скал. Петя взглянул в указанном направлении и увидел, что оттуда из какой-то едва заметной точки выходили и расходились веером во все стороны яркие белые лучи. Они освещали каким-то особым светом всю окружающую местность и уходили в необозримую даль.

Чем ближе, тем ярче становился свет. Наконец стало видно, что в скале находится углубление и именно оттуда идут лучи.

Петя и Ариэла подлетели к скале и остановились у входа в пещеру. «Здесь живёт Отшельник, — тихо и проникновенно сказала Ариэла и вдруг засияла ярким голубым светом и из груди её брызнул сноп огненных искр. — Он оказывает великую помощь людям». «Но ведь здесь нет людей, — шёпотом возразил Петя. — Как же он им помогает?»

«Видишь лучи, выходящие из пещеры? Каждый луч — это его добрая, светлая мысль, наполненная великой силой. Она летит к людям и несёт им исцеление, радость и подкрепление, — сказала Ариэла. — Его мысли идут прямо из сердца, наполненного любовью, и потому обладают непобедимой силой. Ты можешь увидеть действие его лучей, если посмотришь внимательно». Петя начал пристально смотреть по направлению одного из расходившихся во все стороны лучей, и перед ним стала постепенно возникать картина.

Он увидел очертания большого города, густо окутанного серой пеленой из дыма и пыли. Серые каменные дома, серые каменные асфальтовые мостовые — казалось, что весь город был окрашен этим тусклым неживым цветом. По запылённым тротуарам шли люди, с такими же серыми лицами, озабоченные и усталые, куда-то спеша и толкая друг друга. Один из лучей, выходивших из пещеры, шёл через этот город. Следуя за ним взглядом, Петя видел, как он проходит сквозь улицы и дома, задевая по дороге своим светом прохожих. И там, где проходил луч, туман как будто отодвигался и воздух становился чистым и прозрачным. И люди, на которых он падал, оживлялись и на их лицах появлялось выражение облегчения и радости.

Пройдя сквозь стену большого четырёхэтажного дома, луч остановился в маленькой полутёмной комнатке с окном, упиравшимся в глухую стену соседнего дома, прямо на детской кроватке, озаряя ярким светом лежащего на ней ребёнка. Это была девочка лет пяти, худенькая и бледная, укутанная до самого подбородка стареньким потёртым одеялом. Она беспокойно ворочалась и тяжело и прерывисто дышала. На столике, стоящем подле кровати, были пузырьки с лекарствами и стакан воды.

Подле ребёнка сидела молодая женщина, кутаясь в накинутый на плечи серый шерстяной платок. Она прижимала к груди крепко сжатые руки, и из её закрытых глаз текли слёзы. Она шептала что-то страстным прерывистым шёпотом, и вся её фигура выражала предельное напряжение.

Постепенно, под лучом света, как бы пронизывающим ребёнка насквозь, дыхание его стало ровнее и тише, на лице появилась испарина, и наконец девочка сладко вздохнула и заснула крепким, спокойным сном. Мать перестала молиться, вытерла слёзы и нагнулась над дочкой. При виде перемены, происшедшей с больной, её лицо озарилось радостной улыбкой. Она бережно вытерла пот с лица девочки и в счастливом изнеможении откинулась на спинку стула. Её дочка будет жить!

«Видишь, как может действовать луч благой мысли», — сказала Ариэла. «А как Отшельник узнаёт, где надо помочь? — спросил Петя. — У него тоже есть волшебные очки?» Ариэла улыбнулась. «Он не нуждается в волшебных очках. Он видит, слышит и чувствует всё происходящее на земле своим открытым сердцем и безошибочно знает, куда нужно послать луч помощи. Он работает непрестанно, и сердце его не знает ни отдыха, ни покоя». «Я хочу посмотреть ещё, что делают его лучи», — попросил Петя. «Смотри», — сказала Ариэла.

Следуя взглядом за другим лучом, Петя увидел картину, совсем не похожую на предыдущую.

Была ночь. По тёмному небу метались клочья рваных облаков, сквозь которые то проскакивала, то снова пряталась мутная луна. Внизу ревело и кипело море, яростно бросая огромные волны в какого-то невидимого врага. Петя, только в книгах читавший о бурях на море, с жадным интересом смотрел на грозный шквал и слушал вой урагана, в котором чудился какой-то нечеловеческий голос. Вдруг он увидел маленькую лодку, то взлетавшую на гребень волны, то проваливавшуюся куда-то в пропасть. В ней были люди. «А! — закричал Петя в испуге. — Люди, люди тонут!»

Картина придвинулась, и уже можно было разглядеть сидевших в лодке. Их было трое. Двое гребли, отчаянно борясь с волнами, третий был у руля. С борта свисали остатки оборванной рыбачьей сети. Лодку заливало водой, и время от времени гребцы бросали вёсла и принимались вычерпывать воду, но она всё прибывала. «Говорил я тебе, что будет шторм! — хрипло закричал один из гребцов рулевому. — Так нет, погнался за богатым уловом! А теперь вот сами к рыбам отправимся». «Не время пререкаться, Джо, — крикнул ему в ответ рулевой, — жизнь спасать надо!»

Петя внезапно заметил, что эти люди говорят на незнакомом ему языке, а он почему-то их понимает. Только хотел он обратиться за разъяснением к Ариэле, как огромная стена воды с грохотом опрокинулась на лодку и она, вместе с рыбаками, скрылась из глаз. Петя охнул. «Утонули», — прошептал он, но в это время, в промежутке между волнами, показались головы отчаянно барахтавшихся людей и неподалёку от них днище перевёрнутого судёнышка.

Рыбаки старались доплыть до лодки, выбиваясь из последних сил, захлёбываясь в накатывавших на них волнах, изнемогая в неравной борьбе с разгневанным морем. «Небо да поможет нам!» — воскликнул рулевой, слабея от усталости. Его товарищи уже совсем задыхались, и движения их становились всё медленнее, а волны кидали их из стороны в сторону, заливая водой, словно стремясь добить окончательно и погрузить в пучину.

В это время яркий белый луч осветил тонущих. Они, конечно, не видели его, но сразу почувствовали, что у них прибавилось силы. Они заметно воспрянули духом, стали энергично бороться с волнами и наконец добрались до лодки, стараясь ухватиться за скользкое дно. Каким-то чудом им удалось перевернуть лодку, они вскарабкались в неё и начали выплёскивать оттуда руками воду. Их уже не заливало так сильно, буря стала постепенно стихать, и рыбаки, наладив уцелевшие вёсла, поплыли по направлению к видневшемуся в туманной дали тёмному берегу.

Петя облегчённо вздохнул, точно он сам только что спасся от гибели, и повернулся к Ариэле. «Сейчас отвечу на твои вопросы», — сказала она, хотя Петя вслух её ни о чём не спрашивал. Но он привык уже, что Ариэла слышала его мысли, и в Стране всех возможностей это его не удивляло. Там мысль была такой вещественной, что было бы даже странным не заметить её.

«Тебе было непонятно, почему на море была ночь в то время, когда сейчас день. Но то, что ты видел, происходило на другом полушарии, а там, как тебе известно, всегда ночь, когда у нас день, и наоборот. Ты удивляешься, что Отшельник мог помочь на таком далёком расстоянии. Но для мысли расстояний нет. Затем, тебе показалось странным, что ты понял разговор на незнакомом языке. Но в нашей чудесной Стране можно понимать всё, что говорят люди, независимо от наречий, так же как можно увидеть всё, что захочешь. Здесь нет никаких преград, кроме тех, которые каждый сам ставит перед собой».

Петя стал смотреть снова. Всё, что он видел, было так увлекательно и необычно, что невозможно было оторваться от этого удивительного зрелища. И на сердце у Пети при виде всё той же помощи, которую оказывали людям лучи Отшельника, стало хорошо и радостно на сердце и хотелось самому всех любить и всех от бед избавлять.

По узкой горной дороге шёл караван. Петя увидел его как бы сверху: длинная, растянувшаяся цепочка, извивавшаяся между скал, казалось, едва двигалась. Позади оставалась выжженная солнцем степь и маленькое селенье, прилепившееся к подножью гор. Караван состоял из нескольких всадников, ехавших впереди на небольших крепких лошадках, и десятка верблюдов, нагруженных поклажей. Верблюды шли, мерно раскачиваясь и позванивая колокольчиками, ожерельями из которых были украшены их длинные изогнутые шеи.

Караван подвигался медленно по крутой каменистой дороге. На одного из всадников падал белый луч, неотступно следовавший за ним. «Это луч Отшельника, — шепнула Пете Ариэла. — Он покровительствует одному из этих путников, и его луч охраняет этого человека». «Почему Отшельник покровительствует ему?» — спросил Петя. «Это учёный, самоотверженно работающий для блага человечества, — сказала Ариэла. — Он не жалеет своих сил и трудов, и мужественно переносит все трудности и тяготы пути, и пренебрегает опасностями, стремясь выполнить данное ему важное задание, потому Отшельник и помогает ему».

Наблюдая за продвижением путешественников среди гор, Петя увидел, как по направлению к ним, прямо по горам, пробираясь среди скал, приближается группа каких-то людей. Они были плохо одеты, но очень хорошо вооружены, и двигались они по гористой местности ловко и бесшумно. Было видно, что такие переходы им привычны и местность хорошо известна. «Это шайка разбойников, обитающая неподалёку от проезжей дороги, — шепнула Ариэла. — Они хотят напасть на караван».

Петя с замиранием сердца стал следить за всем происходящим. Караван шёл, ничего не подозревая, но луч, падавший на учёного, начал становиться всё ярче и шире. Разбойники тем временем приближались к своей цели. Преодолев последний спуск, они вскарабкались на высокую скалу, с которой как на ладони была видна дорога, по которой должна была пройти экспедиция. Шайка притаилась, достала оружие и стала ждать. Но вместо ожидаемого каравана на дороге только что-то сильно блестело, как будто очень яркие лучи солнца с ослепительным блеском отражались на камнях и песке горной тропы.

Петя сначала не мог понять в чём дело, но, напряжённо вглядевшись, наконец увидел, что этот яркий блеск шёл от луча Отшельника, покрывавшего теперь уже весь караван, которого под лучом совсем не было видно. Разбойники, щурясь и прикрывая сверху ладонями глаза, долго всматривались в двигавшийся луч и наконец, видимо, решив, что они ошиблись и никакого каравана на дороге не предвидится, спрятали оружие и отправились в обратный путь.

Петя даже подпрыгнул от радости при виде такого удивительного избавления от опасности. Особенно остался он доволен тем, что разбойники ушли несолоно хлебавши и их злодейские замыслы были сорваны с помощью чудесного луча.

Петя с благодарностью взглянул в сторону пещеры Отшельника и уже не мог оторвать глаз от того, что её окружало. Вокруг пещеры реяли и уходили в пространство картины одна прекраснее другой. Перед взором изумлённого Пети проплывали чудо-города с белыми и розовыми домами-дворцами, окружёнными морем цветов, и его вдруг охватило чувство необычайного счастья и восторга, что всё увиденное непреложно осуществится когда-то на нашей Земле...