К священным сознаниям народов в наши дни особо повелительно прибавляется лозунг: искусство и знание. Об особом значении этих великих понятий для нашего и для будущего времени надо сказать именно сейчас. Обращаюсь к тем, чьи глаза и уши ещё не засорены мусором обихода, чьи сердца ещё не остановлены рычагом машины «механической цивилизации».

Искусство и знание. Красота и мудрость. О вечном и обновлённом значении этих понятий говорить не надо. Ещё только вступая на жизненный путь, ребёнок уже инстинктивно понимает всю ценность украшения и познания. И лишь впоследствии, под гримасой обезображенной жизни, эта молитва духа затемняется, а в царстве пошлости она даже кажется или несвоевременной, или уже ненужной. Да, современность доходит даже до такой чудовищности.

Много раз мне приходилось стучаться в эти врата. И вновь обращаюсь к вам:

«Среди ужасов, среди борьбы, среди столкновений народных масс сейчас более всего на очереди вопрос знания, вопрос искусства». Не удивляйтесь. Это не преувеличение, не общее место. Это решительное утверждение.

Вопрос относительности человеческих знаний всегда был больным вопросом. Но теперь, когда всё человечество прямо или косвенно испытало ужасы войны, этот вопрос стал насущным. Люди привыкли не только думать, но и бесстыдно говорить о предметах, которые они явно не знают. Самые «почтенные» люди болезненно повторяют мнения, ни на чём не основанные. И такие суждения вносят в жизнь великий вред. Часто неизгладимый.

Надо признать, что за последние годы европейская культура была потрясена до основания. В погоне за вещами, овладение которыми ещё не суждено человечеству, главные ступени восхождения были нарушены. Люди пытались завладеть сокровищем, которого не были достойны, и порвали священное покрывало богини счастья.

Конечно, то, чего ещё не достигло теперь человечество, – ему суждено получить в надлежащее время, но столько ещё придётся страдать человеку, искупать вину за разрушение запретных врат! Каким трудом и самоотверженностью придётся строить основы культуры!

Знания, затворённые в хранилищах и заключённые в умах учителей, опять мало проникают в жизнь. Опять не рождают действенных подвигов созидания.

Жизнь наполнена еще скотскими велениями брюха. Мы приблизились к черте страшного заколдованного круга. Заклясть его тёмных хранителей, вырваться из него можно только талисманом истинного знания и красоты.

И пришло время этого исхода.

Без ложного стыда, без ужимок дикарей – сознаемся, что опустились до уровня варварства. Сознание есть уже ступень преуспеяния.

Нужды нет, что оно ещё носит европейский костюм и по привычке произносит особенные слова. Но под костюмом – дикое побуждение, а смысл произносимых слов, часто великих, трогательных, объединяющих, уже затемнён. Пропадает руководящее знание. Люди незаметно привыкают к темноте.

Мало знания! Мало искусства! В жизни мало тех устоев, которые единственно могут привести к золотому веку единства.

Чем больше мы знаем, тем яснее наше незнание. Но если мы вообще не знаем, то даже и ощущения незнания нет. И двигаться нечем. И двигаться некуда. Тогда уже неизбежно – кромешное царство пошлости. Молодые поколения ещё не приготовлены заглянуть смело, со светлой улыбкой, в ослепительное лицо знания и красоты. Откуда же придёт познание сущности вещей? Откуда придут мудрые взаимные отношения? Откуда придёт единение? То единение, которое служит верным залогом наступательных, твёрдых движений. Только на почве истинной красоты, на почве подлинного знания установятся отношения между народами. И настоящим проводником будет международный язык знания и красоты искусства. Только эти проводники могут установить глаз добрый, так необходимый для будущего созидания.

Путём вражды, грубости, поношения все равно никуда не прийти. Ничего не создать. Разве совести уже не осталось в человеке? Но сущность человека всё же стремится к справедливому познанию.

Прочь тьму, прочь злобу и предательство. Человечество уже достаточно настрадалось от рук тьмы.

Вот скажу не общее место, не пустое слово. Скажу убеждённое устремление подвига: «Единственная опора жизни – искусство и знание. Именно в наши трудные дни, в наше тяжёлое время будем твёрдо помнить об этих светлых двигателях. И в испытаниях, и в боях будем исповедовать всеми силами духа».

Вы говорите: «Трудно нам. Где же думать о знании и красоте, когда жить нечем. Далеко нам до знания и до искусства. Нужно устроить раньше важные дела».

Отвечаю: «Ваша правда, но и ваша ложь. Ведь знание и искусство не роскошь. Знание и искусство не безделье. Пора уже запомнить. Это молитва и подвиг духа. Неужели же, по-вашему, люди молятся лишь на переполненный желудок или с перепою? Или от беззаботного безделья?

Нет, молятся в минуты наиболее трудные. Так и эта молитва духа наиболее нужна, когда всё существо потрясено и нуждается в твёрдой опоре. Ищет мудрое решение. А где же опора твёрже? А чем же дух зажжётся светлее?»

Ведь не голод ощущаем. Не от холода сотрясаемся. Дрожим от колебания нашего духа, от недоверия, от нереализованных ожиданий.

Вспомним, как часто, трудясь, мы забывали о пище, не замечали ветра, и холода, и зноя. Устремлённый дух окутывал нас непроницаемым покровом.

«Оружие не рассекает его. Огонь не палит его. Вода его не мочит. Ветер его не сушит. Ибо нельзя ни рассечь, ни высушить его: постоянный, всепроникающий, устойчивый, незыблемый, извечный он. Один почитает его за чудо; другой говорит о нём как о чуде; третий слышит о нём как о чуде, но и услышав, никто не знает его». (Бхагавад-Гита).

Великая мудрость всех веков и народов о чём говорит? О человеческом духе. Вдумайтесь в глубокие слова и в вашем житейском смысле. Вы не знаете границы мощи вашего духа. Вы не знаете сами, через какие непреоборимые препятствия возносит вас дух, чтобы опустить на землю невредимыми и вечно обновлёнными. И когда вам трудно и тяжко и будто бы безысходно, не чувствуете ли вы, что кто-то помогающий уже мчится к вам на помощь? Но путь его долог, а малодушие наше быстро. Но ведь он идёт и несёт вам и «Меч мужества», и «Улыбку смелости». Говорили о семье, покончившей жизнь угаром от отчаяния. Ведь это нестерпимо малодушно. Ведь при будущей победе духа они, ушедшие самовольно и боязливо, будут терзаться, ибо не приложили труда своего к тому, к чему должны были. Не всё ли равно, какой труд. Утопающий борется с волной всеми мерами. Но если силён дух его, то и сила духа его умножится безмерно.

Но чем же вызовете дух ваш? Чем вскроете то, что у многих засыпано обломками обихода? Твержу, повторяю: красотой искусства, глубиной знания. В них, единственно в них, заключены всепобедные заклятия духа. И очищенный дух вам укажет, которое знание истинно, которое искусство подлинно. Верю, что вы сумеете призвать себе на помощь дух ваш. Он, ваш руководитель, покажет вам лучшие пути. Он поведёт вас к радости и победе. Но и к победе он поведёт вас вышним путём, ступени которого скованы лишь знанием и красотой...

Всему миру приходит трудное испытание. Испытание восприятием Истины. После средневековых испытаний огнём, водой и железом предстоит испытание восприятием культуры, но если сила духа возносила людей против огня и железа, то та же сила вознесёт их на ступени знания и красоты. Но это испытание труднее древних. Готовьтесь к подвигу, творимому в жизни ежедневно. А теперь отнеситесь бережно ко всему, что двигает культуру. С особой признательностью подойдите ко всему, что выявляет ступени красоты. Ведь сейчас это особенно трудно.

Но адамант – подобен Красоте!

Назад в раздел